В дружной семье
 

   …Семья Кустовых была  дружной, крепкой. Родители Елизаветы  познакомились ещё совсем молодыми и после скромной свадьбы обосновались в Шлиссельбурге. Там они  устроились работать в богатую семью. Анна готовила, помогала хозяевам по дому,  Георгий работал  там же.  Руки у него были золотые, всю мебель дома  делал сам.  Анна Александровна была активисткой, которую знали во всем городе, пела в  народном  хоре. Позже и ее дочь Елизавета  пойдет по стопам матери  – десять  лет она пела в том же  хоре, объездила с концертами почти всю область... 
   Один за другим у Кустовых стали  появляться дети: шесть сестёр и два брата.  Первенцы – сестра и брат умерли еще в младенчестве. Ее и назвали в честь умершей  дочки.
   Как вспоминает Елизавета Георгиевна, они жили  хорошо: большая двухкомнатная  квартира в трёхэтажном доме, огород и своё хозяйство – куры, козы, утки, поросята.  Дети все были накормлены, одеты, обуты. Мама  хорошо готовила, и по воскресеньям их дом наполнялся ароматным запахом свежеиспечённых пирогов.
   Большая семья жила дружно. Отец не пил, не курил.  Старшие дети помогали родителям. Все вместе ездили в лес за дровами, вместе топили печку. А девочек с малолетства  мама приучила к рукоделию: вышивка, вязание, шитьё – всему этому они были обучены  с самых ранних лет.
   В тот день 22 июня 1941 года было все как обычно: в 12 часов вся семья сидела за столом, полдничали и вдруг по радио услышали, что началась война…

 

Первый обстрел Шлиссельбурга

   Самое страшное случилось 27 августа 1941 года – был произведен первый обстрел города. Немцы стреляли со стороны Мги из дальнобойного орудия. Когда раздались первые взрывы, четырнадцатилетняя Лиза с подругами  сидела во дворе на крылечке. Девочки жутко перепугались, расплакались. Мимо них в свою часть пробегали три моряка, быстро скомандовали им: «Началось! Скорее прячьтесь в подвал!»
   В этот день в городе погибло много людей. Обстрел  был неожиданным. Шлиссельбург был не готов к нему. Враг бил по центру. А потом начались частые бомбёжки. Основной удар был направлен в сторону Невы – там стояли военные корабли и пароходы, но они туда не долетали, попали в небольшой пивной завод, который в то время находился неподалеку от места, где сейчас расположен Колледж водного транспорта.
   Когда Лиза с подружками узнала, что в школе, которая  находилась в то время на Затонной улице, находятся раненые солдаты, то сразу собрались и  пошли туда в надежде, а вдруг чем-то они смогут им помочь.
– Никогда этого не забуду: пришли, а их там так много… Кто-то ранен в голову, кто-то в ноги... Мы плачем и говорим: «Дяденьки, вам очень больно? Давайте мы вам чем-нибудь поможем!». А они отвечают: «Да нет, что вы, девочки. Вот сейчас поправимся и снова фашистов бить пойдём!» – вспоминает Елизавета Георгиевна.
   Мать Лизы все самые необходимые вещи стала закапывать в яму. Тогда все так делали. Бомбёжки продолжались, и жить становилось день ото дня всё страшнее. Родители приняли решение переехать к родственникам  в другой дом на этой же улице. Надеялись, что вместе не так будет страшно. Там  и провели трое суток.
   В тот день 5  сентября, когда у Лизы был день рожденья, фашист стал бомбить с новой силой. Они с сестрой поднялись на чердак и выглянули в окно. Смотрят, а там со стороны Синявино виднеются  купола парашютов.  Это немцы спустили десант.  А затем началась страшная бомбёжка.
   8 сентября Шлиссельбург был полностью захвачен. Людей расстреливали, вешали. Некоторые не выдерживали и сами сдавались. Чтобы спасти свою жизнь, вставали на сторону немцев.

 

Из  Кобоны под Череповец
 

   Из города надо было уходить, так как оставаться там было небезопасно. И в семье Кустовых было принято решение идти в Кобону к старшему брату матери. В течение двух дней они добирались, но там оказалось ещё страшней, поэтому оттуда они направились в деревню Чёрное, что в семи километрах.
   В Черном у них  никого не было, поэтому на ночлег остановиться было не у кого. И семья из восьми человек целую неделю ночевала под стогом сена. Родители поутру пока дети ещё спали, тихонько выбирались в лес и собирали ягоды и грибы, чтобы хоть как-то прокормиться. 
Однажды услышав рев мотора, дети бросились врассыпную. Но как выяснилось потом, с самолёта фашисты сбрасывали не бомбы, а листовки с таким содержанием: «Граждане! Мы вас трогать не будем. Уходите в леса!». 
   В конце сентября семья Кустовых вернулась в Кобону. И хоть дом был большой, и места хватило всем, но жить в нем было страшно, поскольку рядом проходила Дорога жизни и немцы эту местность постоянно бомбили. Однажды  бомба попала в соседний дом, погибла целая семья.
   Неизвестно, как бы дальше сложилась судьба Лизы, но тут  Кустовых разыскал муж ее старшей сестры Серафимы. В письме он писал: «Перебирайтесь к моим родственникам в деревню Лаврово под Череповец. Там будите растить сына Валеру, а Лиза поможет Серафиме и сама лишней не будет».
   Мать собрала  двух сестёр  и маленького Валеру в дорогу, на воде напекла лепёшек. Добирались они в товарных вагонах вместе с эвакуированными жителями из Ленинграда.
– А они все были такие бледные, худые, – вспоминает Елизавета  Георгиевна. – В общем, нам их так жалко стало, что  почти все свои лепёшки, которые мама в дорогу испекла, этим блокадникам  и отдали…

 

От голода спасала и … махорка
 

   Так голодными и приехали в Череповец. А на улице стоял холодный январь. Долго искали деревню, а когда нашли, то поняли, что в семье мужа Серафимы они лишние, поскольку там своих детей был полон дом.
   От голода их спас отец. Он разыскал детей и с собой махорку, которая в то время была на вес золота. Сам он не курил, а менял махорку на продукты. Это оказалось временным спасением, а вскоре Кустовых  снова  настиг голод.
– Нам нельзя тут оставаться, – сказал как-то отец. У меня руки ноги есть, нужно идти работать и как-то выживать, да и лишние мы  в этом доме.
   Хотели вернуться назад в Кобону, но туда не пустили, оттуда народ  как раз эвакуировали. Так Кустовы завербовались в Свердловск. В дорогу им выдали продукты и выплатили подъёмные. До пункта назначения добирались целый месяц в товарном вагоне.
   В Свердловске их поселили  в барак. Лиза попыталась устроиться на местный завод, чтобы получить  хоть какую-нибудь специальность. Но здесь неожиданное решение приняла старшая сестра Серафима, узнавшая, что можно устроиться в Кировской области.
   И снова переезд. Ехали целый месяц, пропуская военные поезда. Остановились в селе Лебяжьем. Там же семья почти полностью восстановилась: в Лебяжье из Тихвина вернулась мать. Вместе с ней были две сестры и Володя – сирота, сын брата, который к тому времени уже погиб в боях под Тихвином, а его жена умерла в Кобоне и там была захоронена в одной из братских могил.
   С приездом Анны Александровны жить  стало легче. Она была хорошей хозяйкой и сразу принялась сажать огород, ведь было уже почти  лето. Вскоре она устроилась работать завхозом в местной школе. Отец пошел в столяры. Здесь Лиза пошла в седьмой класс. Она по-прежнему мечтала  окончить школу и стать учителем истории, ведь в её родне было пять педагогов. Учёба ей давалась легко. Девочка быстро догнала и даже перегнала своих одноклассников. И чтобы принести в дом хоть какие-то деньги, после уроков она  оставалась  убирать учительскую и кабинет директора. Ещё за дополнительные 200 граммов хлеба   она мастерила  мягкие туфельки.

 

Возвращение в родной город
 

   Когда отцу пришел вызов и сообщение, что  Шлиссельбург освобожден, всей семьей стали уговаривать его остаться на месте. Ведь у них здесь и  быт был налажен, и  было ощущение стабильности. Но мать не отпустила отца одного, решено было поехать всей семьей. И снова товарные вагоны, и бесконечно долгий переезд. 
   С собой разрешалось взять и кое-какую скотину. Кто-то брал уток, кто-то кур, но мать Лизы не представляла своей жизни  без любимой козы. Наказала дочери  взять её с собой в вагон, доить, а на станциях носить молоко в соседний вагон маленьким братьям. Так Лиза и ехала с козой в одном вагоне. Носила малышам молоко и спала рядом, так теплее было.
   Добирались  больше месяца. А когда приехали, ужаснулись – родного города было не узнать – опустошённый, голый, мрачный. Кустовы  пришли на свою  улицу Лейманку (сейчас это Малоневский канал), но их дома уже не было, как и, впрочем, не нашли они и тех своих вещей, которые когда-то   закапывала в землю  Анна Александровна.
   На несколько дней Кустовы остановились у родственников, которые вернулись раньше их в свой  уцелевший дом, а потом родители оправились в горсовет с решать вопрос с жильем. Им дали комнату в доме на Пролетарской. Этот дом, кстати, до сих пор сохранился. В большой комнате жили они, а  в другой  три  минёра. Кругом была теснота, и тогда мать нашла другой дом, в котором был свободен жилой чердак. Туда и перешли.

 

Трудовая биография начиналась на НССЗ
 

   Лизе исполнилось 17 лет, и она понимала, что нужно работать. Голод был страшный, и семья еле сводила концы с концами. Она  пошла на завод, так как другой работы в городе без образования не было. Её приняли. Пока завозили оборудование, Лизе пришлось наводить порядок в цехах. Электричества не было, поэтому работать начинали с рассветом.
   Потом Лизу перевели  в слесарный цех, начальником которого был  М.Ф. Сафронов. Его Елизавета Георгиевна до сих пор вспоминает с особой теплотой – много хорошего он сделал для неё.
   Позже она перешла в литейный цех. И хоть условия там были не очень, но так как работа считалась вредной, зарплата была выше. Да и хороший паек полагался – в день 800 грамм хлеба и пол-литра молока. Но Лиза, как и прежде  всю еду выкладывала на общий стол.
   Когда цех оборудовали, Лиза стала работать фармовщицей-литейщицей. Отливали медь, чугун, алюминий и бронзу. Видя усердие, Лизу хотели направить учиться на педагога в Гатчинский техникум. Она так обрадовалась, что, наконец-то сбудется её мечта  и она станет учителем истории. Пришла домой вся счастливая, но тут мама остудила ее пыл. Перспективные предложения поступали и потом, но от всех приходилось отказываться, нужно было помогать выживать семье в это трудное послевоенное время.

 

Нечаянное знакомство на всю жизнь
 

   Помнит Елизавета Георгиевна, как вступила в комсомол, а вскоре ее избрали комсоргом цеха. Вместе с местной молодежью возрождали город, наводили порядок, сажали деревья. 
   Помнит и как познакомилась со своим будущим мужем Николаем Дейнеко. Он был старше Лизы на пять лет и работал помощником капитана судна и.
– Как-то иду с подругой, – рассказывает Елизавета Георгиевна, – а он стоит с парнями на пристани. Взял снежок, да как запустит в меня. С этого момента мы и начали встречаться.
  Будущий муж проявлял заботу: у него было две шинели, одну он отдал своей любимой, купил в магазине сатиновую подкладку, и мамина знакомая сшила из него расклешённое пальто. Пальто  получилось тёплое, красивое. Потом купил туфли. 
   Расписались они в милиции без цветов и гостей. Тогда ЗАГСов не было. Да и жить было негде, поэтому после регистрации молодые разошлись каждый по своим «домам»: Лиза – на чердак к родителям, Николай к – себе,  в общежитие. И лишь спустя время после того как молодой супруг обратился к своему начальнику с просьбой помочь с жильём, им наконец дали маленькую комнату в только что  построенном частном доме.
   Начинали с нуля: купили кастрюлю, поварёшку, два стакана и алюминиевые тарелки. Знакомые отдали им односпальную железную  кровать. С завода пришлось уволиться, так как муж был против её работы, связанной с вредностью.  Елизавета избрала чисто женскую специальность – окончила курсы поваров и в навигацию стала ходить вместе с мужем. Через три года молодоженам за хорошую работу мужу дали комнату на улице Красный тракт. Там у них родилась первая дочка Леночка. Вторым был сын Серёжа. А потом дочь Люда.
   К тому времени Николай  выучился на каменщика, был одним из лучших работников – его фотография всегда висела на городской Доске почёта.
Как лучшему специалисту от завода ему выделили трехкомнатную квартиру в новом доме на улице 1 Мая.
   А как подросли дети, Елизавета Георгиевна вернулась на Невский завод и ещё шестнадцать лет отработала судовым маляром. 
   В 1970 году она получила звание ударника коммунистического труда и медаль к трёхсотлетию морского флота. Завод  выпускал суда разного типа, которые расходились  по всему Советскому Союзу, и на каждом из  них успела поработать Елизавета Георгиевна, внесла частичку своего тепла. 

 

Вместо заключения
 

   Старший брат Елизаветы Георгиевны погиб под Тихвином. У него остался сиротой четырёхлетний сын, которого впоследствии  воспитывала вся семья Кустовых.   Старшая сестра Зоя была хирургической медсестрой в госпитале, она дошла до Будапешта, вернулась в Шлиссельбург в 1946 году, устроилась в Ленинграде в больницу и тогда уже стала  самой главной помощницей в семье. Кстати,  Зоя жива до сих пор…
   Сама Елизавета Георгиевна находится на заслуженном отдыхе. Как труженик тыла состоит в местной ветеранской организации. О своих главных жизненных ценностях она говорит так:
– Всю жизнь я жила для своей семьи, потом для своих детей, а теперь и для своих внуков и правнуков. Всегда трудилась до последнего и даже уже на пенсии работала, пока было  здоровье и силы. Я вырастила трёх замечательных детей и очень горжусь ими. Самое ценное и значимое в жизни для меня - это они, мои дети!..
   Меня, конечно же, потряс рассказ этой удивительной женщины. Потрясло и то, каким весёлым и лёгким остался её характер после такой тяжёлой жизни. И хочется, чтобы о таких людях знали не только наши мамы и папы, но и дети, и подростки, чтобы ценили и уважали историю своей страны, своего города и  никогда не узнали в своей жизни, что такое война.

Эльвира СЛОВЕСНОВА.

 
Фото из семейного архива