А дроны всё равно летают, бомбят!
Сегодня в его глазах – чумазые дети, а дома красавица и лучший друг человека. Но то, что для нас морока, для него – навсегда.
Наш собеседник уже два года как не на фронте. «Повоевал недолго, получается, семь месяцев», – говорит 40-летний Антон Касумов. За это время в жизни рядового сапёра случился и орден Мужества, и ранение, а потом десяток операций. Не так давно он женился, у молодой семьи появился ребёнок.
– Туда вы пошли в сентябре 2022-го, не по мобилизации. Это решение и поступок.
– На самом деле, во время мобилизации, но добровольцем. У меня в Невской Дубровке друг был, Лёшка. С работой у него не заладилось, ребёнок рос, говорит «поеду туда». Он был водителем машины «Тигр», сожгли его, расстреляли из пулемёта. Хоронили в Свердлова, а я стоял у могилы. Потом на работе как-то попросили принести военный билет. А у меня первый ребёнок родился в 19 лет, я не служил. Пришёл в военкомат оформлять, там предложили пойти служить. Потом у нас в школе все преподаватели возрастные, рассказывали про фашизм, воспитывали. Первое время я на минах даже писал: «За Лёху!»
Антон работал мастером-
диагностом в частной компании. Обслуживал септики. Зачислили в сапёрно-инженерный полк, готовили на полигоне Всеволожского района. В Харьковской области служил командиром отделения сапёров.
– Насколько представления до отъезда отличались от реальности?
– Была какая-то неопределённость немножко, своего рода страх. Куда я еду, что там будет? Потом, когда все мы вместе сели в «Урал», 25 человек в машине – все в броне, в касках, с автоматами – как-то я поймал адреналин, и страх рассеялся.
– Что самое страшное?
– Брошенные дети и старики, а в их домах нет ни света, ни газа. Нам привозили, например, мешки с мукой. Ну что мы, хлеб что ли будем печь? Отдавали, конфеты какие-то передавали детям. Их там много было, по улицам бегают… чумазые.
– А они вас как встречали?
– В основном боялись, что мы уйдём, а их убьют. Потому что расскажут, что они помогали, что давали молоко, картошку, давали нам набрать воды. Первое время же не было никаких блиндажей, окопов. Мы сначала все жили по домам, по их хатам. Местные помогают нам, мы – им.
Понятно, у кого дети ушли на войну, или мужья, идут мимо тебя и как будто не видят. Просто такой пустой взгляд вперёд. Такое отношение чувствуется сразу. Идут мимо молча, тебя нет как будто. Такое сразу, что называется, выкупаешь.
– Орден Мужества вам не за помощь местному населению дали?
– Это я немного хохлов «ограбил», оставил их без ПТУРа (комплекса противотанковых управляемых ракет). Мы пошли на минную разведку, нашли лежанку. Там брезентом всё накрыто, думали, снайпер. Проверили всё на мины, а там комплекс со снарядами. Вытащили его и четыре ракеты, каждая – килограммов по 30. Шли с ними сквозь минное поле.
– Как так вышло?
– Поехали на разведку минную. Подъехали на БТРе к оврагу с кустами. Слезли с брони проверять щупом и миноискателем. Дело было 7 марта, земля промёрзшая. Снаряды закопаны на глубине пять-десять сантиметров. Сапёры ходят шаг в шаг. Получается, мой товарищ наступил, я следом, меня подбросило взрывом. Упал на вторую мину. Поскольку лежал, задело по касательной. Зацепило руку, лицо, ногу разворотило серьёзно. Пятка в стороне, пальцы разбросаны, собирал их сам. На месте один глаз плохо видеть стал. От боли стучал по земле, ребята подползают: «Всё в минах! Не стучи!» Кинули мне жгут, препараты, сам себе проколол.
– Рассказываете, будто сходили в магазин.
– Да, наверное, просто я такой человек. Бывало, что и бомбит, и танк по нам рядом стреляет. Квадрокоптер обнаруживает, начинает наводить, и миномётами по нам стреляет. Ну, как-то пожил уже, то есть ребята были там и по 20 лет, и те, которых мобилизовали сразу после армии. Всё время как-то веселился сам и других подбадривал. Ну не было у меня какой-то такой паники, страха.
– И что дальше?
– У меня есть один друг – Коля. Он тоже потом подорвался. Вот и я у него спросил: что дальше делали, когда со мной это произошло? Он сказал, что позвонил по 112. Ну то есть натурально до границы не очень далеко – километров 15. Скорая приехала и стояла там, где они договорились. Помню, что долго ехали. Товарища, который шёл передо мной, тоже зацепило. Едем вместе, кровью истекаем. Помню ещё, моторы БТРов гудели, как коровы. Видимо, раздатки, мосты их тоже задело. А ещё мне буквально на днях новые берцы выдали. Первые на тот момент стоптал. Взрывом один ботинок весь разорвало. Когда в машину скорой укладывали, я всё кричал: «Где мои ботинки? Верните ботинки!»
– Сколько госпиталей сменили?
– Два в Москве – Бурденко. У них девять отделений в столице, я лежал в центральном и в пятом. В Питере два госпиталя и один госпиталь в Выборге, уже окончательный. Десяток операций, и крупные, и небольшие. До сих пор периодически спину колет.
– Протез пришлось покупать?
– Сейчас у меня собрана ступня, но не работает голеностоп.
– Врачи что-нибудь обещают?
– Нет. Говорят, что всё равно буду хромать, будет болеть. Сейчас я пробую ещё что-то сделать, но на данный момент сказали оставить ногу в покое – минно-взрывная травма. Кости все были в порошок. Говорят походить годик-другой, реабилитироваться. Баня, бассейн, спортзалы, велосипед. Всё через боль, всё постоянно отекает, постоянно болит, хромаю. Дети из магазина выходят, видя меня, кричат: «Мама, папа – зомби идёт».
– Вы как к этому относитесь?
– Скажем так, с пониманием. Свои ноги отдал за Родину. Я действительно не жалею, что поехал. Меня предупреждали ещё во время оформления – мол, если ногу оторвёт, никому не нужен будешь, инвалидом станешь. Я не боялся этого и ни капельки не жалею.
– По возвращении сколько времени ушло, чтобы привыкнуть?
– В Москве недели две привыкал к мирному небу. Было странно, что ничего над тобой не взрывается. Но ещё тяжело наблюдать, как люди веселятся, выпивают. Идёшь мимо, а сам думаешь: там война, а тут радуются.
– Что в это время дома происходило?
– С первой женой мы расписались буквально за день от отправки, до этого отношения длились примерно полгода. У меня мама оставалась одна, она старенькая. Понимал, что нужен кто-то, кто юридически будет иметь ко мне отношение, в том числе в случае самого страшного. Вернулся в отпуск по реабилитации и повёз всех родственников отдыхать в Сочи. В основном это были её родственники. Сложилось впечатление, что я не нужен этой семье. В общем, поняли, что стали друг другу чужими.
Антон женился во второй раз, на Марии. Свадьбу отмечали всей Невской Дубровкой. В шатре новобрачных поздравил вице-спикер ЗакСа Ленобласти Саяд Алиев. Он передал ключи от двух квартир: одну молодожёнам, другую – рядовому Пучке. Его тоже серьёзно ранило на передовой.
– Познакомились в мультицентре (социальной и трудовой интеграции, проект правительства Ленобласти), уже год вместе. Мне очень повезло, жена очень меня поддерживает и по-настоящему любит. В мультицентре, кстати, получил новую профессию – оператора 3D-печати.
– Говорят, у вас дома собака оттуда.
– Немецкая овчарка Грей. Иногда называю его «Серёжей». Познакомились в Ольшанах (посёлок в Харьковской области), когда танк по нам стрелял. Я прятался под крыльцом дома, а он – в будке. Через неделю вернулись работать, попросил пехоту отдать: пёс весь худой, измученный.
– Зачем вам это? Морока.
– Во-первых, внешне всегда привлекала порода. А потом – он сам ко мне пошёл. Сидели с парнями в каком-то бетонном сарае, нашли шлем от мотоцикла. Говорю: «Ну давай шлем тебе оденем». А он подошёл и вставил морду прямо в шлем. В общем, поразила меня эта собака, очень смышлёная. На учения, они там ежедневно проводятся, с нами ходил. Как я подорвался, разлучились. Ребята потом переправляли, встреча была трогательная – как в кино. Пока учился в мультицентре, оставить было не с кем. Ему соорудили вольер прямо на территории. У него, кстати, украинский ветеринарный паспорт. Нашёл там же, среди документов. Как он остался без хозяев, не знаю.
Забавная история: в госпитале познакомился с одним парнем, кто был намного раньше меня в этих Ольшанах. Он говорит – знаю собаку, и фото мне показывал, где Грей ещё как будто щенок.
– Что видите впереди?
– Больше 20 лет за рулём. Как вернулся, на свадьбу зарабатывал в такси. С моей ногой – это непросто, ушёл.
– Наверняка, сослуживцы на связи. Что они говорят?
– Конечно, ребята устали, все хотят домой. Туда же часто отправляются волонтёры, общались с ними тоже. Разумеется, рассказывают – что мол, будет скоро затишье. А дроны всё равно летают, бомбят…
По материалам
Андрея Карлова, 47news
Рекомендуемые новости
В числе первых: ветеран СВО Юрий Щербин стал участником программы «Герои Команды 47»
01 августа 2025«Герои Команды 47» – региональная образовательная программа Ленинградской области для ветеранов специальной военной операции. Первые 47 её участников приступили к обучению 1 июля. В их числе представитель Волховского района Юрий Щербин.
Доротти Горелов: «Коптер был так близко, что я ощущал ветер»
30 апреля 2025Рубрика «Наши герои» пополняется новыми историями участников СВО. Каждую из них мы пропускаем через сердце и передаём дальше – нашим читателям. Сегодня мы делимся с вами необыкновенным примером стойкости и жизнелюбия. Каждый, кто знаком с этим человеком, думаю, с нами согласится.
Виктор Бондаренко (позывной «Бонд») – боец, спортсмен, патриот
25 апреля 2025Мы продолжаем рубрику «Наши герои», и сегодня мы расскажем о нашем земляке – жителе посёлка Мга, сержанте военной полиции Викторе Бондаренко, который в свои 25 лет уже награждён двумя наградами – медалью Суворова и медалью «За укрепление боевого содружества».
Позывной «Школьник»: «Когда я своими глазами увидел, что творят фашисты с мирными жителями, понял, что пошёл служить Родине не зря»
04 апреля 2025Александр Габелев, позывной «Школьник» – житель Шлиссельбурга. В этом городе родился, окончил школу, затем – местный Техникум водного транспорта, а после – НГУ имени П.Ф. Лесгафта.
Ляля – девочка из блокадного Ленинграда (отрывки из воспоминаний Елены Александровны Кашиной)
07 марта 2025С каждым годом всё меньше остаётся тех, кто может поделиться своими воспоминаниями о Великой Отечественной войне. Ветераны, блокадники, труженики тыла, дети войны – их судьбы горьки, их жизни достойны уважения, а память о них бесценна. В рамках рубрики «Наши Герои», посвящённой Году защитника Отечества, объявленного президентом России Владимиром Путиным, мы встретились с удивительной женщиной – жительницей блокадного Ленинграда, кировской поэтессой Еленой Александровной Кашиной (в девичестве – Баранова).
Покой жителей Кировского района – под охраной «Мамонта»
07 февраля 2025Новый 2025 год, объявленный президентом России Владимиром Путиным Годом защитника Отечества, вступил в свои права. На страницах газеты «Ладога» всё чаще будут встречаться материалы, посвящённые отважным защитникам нашей необъятной Родины. И не важно, о прошлом речь пойдёт или настоящем – мы будем с гордостью говорить о тех, кто, рискуя своей жизнью, закрывал грудью женщин и детей, кто вставал на защиту мирного населения, кто с честью и гордостью служит на благо своей страны.
Георгий Стельма: «Мы – представители закона, а значит, и сами должны ему следовать!»
22 ноября 2024Хорошего участкового узнают на улице даже без формы. Его лицо излучает спокойствие и доброту, а шаги – уверенность. Он знает имена своих подопечных, помнит их истории и заботы. Он всегда поможет, даже если очень занят. А ещё он безмерно любит своё дело. Здесь нет случайных людей – только настоящие профессионалы. Иначе и быть не может.
Иван Тысячный: «Кто, если не мы?!»
28 июня 2024Сержант Иван Юрьевич Тысячный (позывной – Жнец) – известная личность. Плакаты с фотографией добровольца из Кировского района Ленобласти развешены по всему 47 региону. Иван Юрьевич поделился с редакцией газеты «Ладога» своей историей 8-летней борьбы с фашизмом в зоне СВО.