От Ладоги к Канцам

29 марта 2012

с полки архивариуса

Роспись пути горнему от Ладоги к Канцам, по сказке новгородских дворян Кушелева, Бестужева и князя Мышецкого. 1701 год.

«От Ладоги ехать на погост Песок, 5 верст, оттуда на деревню Кипую 7 верст; далее: чрез Шлосарскую дворцовую волость на Теребужской погост, 6 верст; на село Сарю (ныне с. Шум. –Ред.) Мышецких 8 верст; до села Василькова Мышецких же на реке Лавуе, на рубеж, 8 верст. Чрез Лавую реку перейти на Немецкую (шведскую. – Ред.) сторону, на урочище Лопский погост (ныне Горная Шальдиха и Путилово. –Ред.), на речке Шелдихе, 4 версты; на реку Назью, 6 верст; до кобачка Липки 7 верст, до города Орешка 12 верст. Не доходя Орешка за 2 версты, поворотить налево к деревне Стрелке прямо на перевоз чрез Неву, против устья Черной речки. Переправясь Неву, вверх Черною речкою до мызы; оттуда большою Ореховскою дорогою до переходу Черной речки 3 ве­рсты; оттуда на кабачок Дегодицу (д. Жерновка. –Ред.) 8 верст; до погосту Келтуш (Колтуши. – Ред.) 7 верст; на мельницу хлебную на реке Лубне (Лубье. – Ред.), от Канец (Ниеншанц. – Ред.) за 7 верст; к реке Охте на мост 4 версты; от мосту до Канец версты с 3. Город Орешек на острову, каменный, величиною с Ладогу; стены высокие, немного ниже Новгородских; стоит от озера с версту. Невский проток подле Орешка от Русской стороны шириною сажен со 100, глубок и быстр; суды ходят близ самой стены; а с левой к берегу не ходят. Солдат в Орешке бывает по 100 и по 200, а больше 300 не бывает и быть не мочно, потому, что город малый, а строения никакого нет, только воеводские деревянные хоромы, да солдатские 2 больших избы. Наряд немалый; а сколько, не ведают. Ныне людей там, по ведомостям, с 300».

 

история в лицах

 

«Ей, государь, в Ладоге живучи, с скуки пропал в пустоте моей», - писал Петр Матвеевич Апраксин царю Петру в мае 1703 года. Всего год назад в Ладоге готовились к штурму Нотебурга, а отряд Апраксина воевал со шведами на берегах Назии и Тосны (“Л”, 2002, 9 февр.). Окольничий Петр Апраксин (1659–1728), как и его брат Федор, стал графом и адмиралом.

 

Здесь скучал адмирал

Федор Матвеевич Апраксин (1661–1728), родной брат царицы Марфы Матвеевны,  был комнатным стольником юного Петра. В 1693–1696 годах – Двинский воевода и губернатор Архангельска. Участвовал во втором Азовском и Керченском походах. Подполковник Семеновского полка, губернатор Азова, адмиралтеец, в 1700–1707 годах руководивший отечественным кораблестроением.

Командовал русскими войсками в Ижорской земле (Ингерманландии), отразившими в 1708 году нападение на Петербург армии генерала Г. Любеккера. Тогда шведы закрепились на правом берегу Невы, устроив батареи напротив устья реки Мги. Русские войска вступили в сражение с ними недалеко от устья Тосны. В 1710 году Апраксин командовал 10-тысячнымкорпусом, взявшим Выборг. Генерал-адмирал, граф, кавалер многих орденов. В 1712–1721 годах командовал русским корпусом, овладевшим Финляндией. Русский корабельный и галерный флот под его командованием одержал победу в Гангутском морском сражении.

Президент Адмиралтейств-коллегии, Эстляндский губернатор, участвовал в Персидском походе, в 1723–1726 годах командовал Балтийским флотом. Ему были пожалованы земли около Петербурга – мыза Матокса и урочище Осиновая Роща.

 

Сказка ладожан,

семи человек торговых людей, ходивших по Ладожскому озеру и по Неве до моря, 23 мая 1701 года.

«Смотря на показанный чертеж, они говорили: от Волховского устья до Птиновского носа озером 20 верст; путь в добрую погоду свободен, а в ветры самый трудный; суда разбивает о берега и камни, потому что мели от берегов версты по 2 и по 3; а в иныя погоды суда уносит в озеро к Олонцу. От Птиновского носа до Подкорельского носа 25 верст: ехать на соймах, в верстах в 2 или 3 от берега, свободно; в ветры те же опасности. До Мореского (Морьинс- кого. – Ред.) носа 40 верст; итти от берегу верст 15; иначе нельзя, от каменных мелей. Далее, до Посеченого носа 25 верст, то же. От Посеченого носа до города Орешка 3 версты: Невским устьем с правой стороны мимо Орешка, подле самой стены и башни, суда ходят в 10 саженях; к берегу податься нельзя от камней и мелей. От Орешка до Невского порогу  24 версты; глубина 2 саж.; суда ходят с знатцами. От порогу до города Канец 25 верст: путь свободный с знатцами ж, а без них невозможно, потому, что в редких местах есть камень под водою... По Неве, по берегам от Орешка до Канец, леса большие и малые».

 

 

Из Писцовой книги

“В Теребожском же погосте деревни монастырские.

Никольского монастыря из Ладоги, деревня Горгола, (д) (двор. – Ред.) Сенка Гридин, пасынок его Ивашко Лукин, (д) Никонко Сенкин, да Гришко Сафонов, (д) Овакулик Захаров; сеют ржи двадцать коробей, а сена косят сто копен, пять обеж; дохода монастырю семь денег, два пятка льну, два сыра, а из хлеба треть.

Деревня Сопеле (Сопе-  ли. – Ред.), (д) Титко да Тимонко Ярцовы, (д) ИвашкоСенкин; сеют ржи девять коробей, а сена косят шестьдесят копен, три обжи. А дохода монастырю три деньги, три пятка и три горсти льну, а из хлеба треть; а ключнику три сыры, три горсти льну.

В Ладожском уезде в Лопце Великого Князя волостка Васильевская Онаньина. За Семеном да за Федором за Ивановыми детьми Володимерова, за Овциным.

Деревня Лавуя (Лава. –Ред.) в Конце, (д) Парфенко да Гаврилко Кондратевы, (д) Олфимко Сенкин; сеют ржи восемь коробей, а сена косят шесть­десят копен, две обжи. А старого дохода шло гривна и десять денег, боран, куря, блюдо масла, а из хлеба половье, четыре горсти льну, а ключнику полкоробьи ржи, полкоробьи овса, две горсти льну. А нового дохода пять гривен, боран, двое куров, а из хлеба треть”.

 

Переписная окладная книга по Новугороду Вотьской пятины 7008 (1500) года

 

Заповедное место художников

 

Успенское – так называлось имение Томиловых на берегу Волхова, в северной части Старой Ладоги.

Коллежский советник и кавалер Алексей Романович Томилов (1779–1848) известен как коллекционер и любитель искусства, член Общества поощрения художников, автор трактата “Мысли о живописи”. Масон, член петербургской ложи “Соединенных друзей”. Его дом на Второй Спасской улице в столице был местом серьезных разговоров и деловых встреч, где обсуждались вопросы искусства, политики и морали. Помещик Новоладожского уезда, осенью 1812 года он привел в петербургское ополчение своих крестьян из Успенского и Кисельни, став их офицером. А в 1820-е годы Томилов брал подряды на поставку дров на строительство шлюзов на старом устье Ладожского канала в Шлиссельбурге.

В Успенском Алексей Романович жил летом со своим другом О. А. Кипренским, трижды писавшим его портреты. В этом имении бывали и творили В. Л. Боровиковский, А. Е. Егоров, А. Г. Венецианов, И. К. Айвазовский, П. Е. Заболотский,        И. А. Иванов, А. О. Орловский, В. М. Максимов и другие известные художники. Здесь ими были созданы виды Старой Ладоги и Успенского, портреты семейства Томиловых, сцены помещичьего быта и крестьянского труда.

Наследник Томиловых Е. Г. Шварц вывез из Успенского на временное хранение в Русский музей 6000 рисунков и полотен. В 1928 году одноэтажный господский дом сгорел. Сохранились лишь остатки парка, каменной риги и каменный дом – бывший хозяйственный корпус, – ныне одно из зданий местного музея.

На снимках:А. Р. Томилов. Портрет О. А. Кипренского. 1808 г.; картина А. А. Попова “Народная сцена на ярмарке в Старой Ладоге”. 1853 г.

 

Рубрика Путники, прошедшие раньше нас

“...После обеда в полдень, данного нам наместником Нотебурга, проводившим нас и на прощанье хорошо угостившим всевозможными вкусными напитками, мы на 7 ладьях поехали в путь через Ладожское озеро”.

Адам Олеарий

«Мы отправились по реке Волхову...”

Когда мы 22-го с.м. (22 июля 1634 г. – Ред.) рано закончили наш путь по озеру на протяжении 12 миль и вышли на берег у монастыря Никольского на Волхов-ской губе (ныне г. Новая Ладога. – Ред.), пришел русский монах и принес послу для привета хлеб и вяленую семгу. Наш пристав, который должен был готовить нам “корм”, или продовольствие, спросил, должен ли он ежедневно доставлять нам провизию и заставлять готовить ее или же нам будет приятнее получать деньги, на сей предмет назначенные его царским величеством, и давать нашему повару готовить кушанья по нашему способу. Мы, как это всего обычнее у посольств в этих местах, просили передавать нам деньги и закупали сами. Такса же везде определялась самим приставом, так что мы все получали очень дешево; да и вообще во всей России, вследствие плодородной почвы, провиант очень дешев. Ведь 2 копейки за курицу – это в нашей монете 2 шиллинга или 1 грош мейсенской монеты; 9 яиц получали мы за 1 копейку. Мы получали ежедневно 2 рубля и 5 копеек...

После обеда мы отправились по реке, которая привела нас в Ладогу, городок, расположенный в 17 милях от Лавы. Сюда мы прибыли в тот же вечер. По дороге нас встретил пристав с тремя ладьями; он должен был доставить еще шведского господина резидента, покинутого нами в Нотебурге.

На всем нашем пути мы   нигде не видали большей толпы детей лет от 4-х до 7-ми, как здесь, в Ладоге. Когда некоторые из нас ходили гулять, эти дети толпами шли позади и кричали, не желаем ли мы купить красной ягоды, которую они называли “малина” и которая в большом количестве растет во всей России. Они давали за копейку полную шляпу, и, когда мы расположились для еды на зеленом холме, человек с пятьдесят стали кругом нас. Все, и девочки и мальчики, были со стрижеными волосами, с локонами, свешивавшимися с обеих сторон, и в длинных рубахах, так что нельзя было отличить мальчиков от девочек.

Здесь мы услыхали первую русскую музыку, а именно: в полдень 23-го с.м., когда мы сидели за столом, явились двое русских с лютнею и скрипкою, чтобы позабавить господ [послов]. Они пели и играли про великого государя и царя Михаила Федоровича; заметив, что нам это понравилось, они сюда прибавили еще увеселение танцами, показывая разные способы танцев, употребительные как у женщин, так и у мужчин. Ведь русские в танцах не ведут друг друга за руку, как это принято у немцев, но каждый танцует за себя и отдельно.

А состоят те танцы больше в движении руками, ногами, плечами и бедрами. У них, особенно у женщин, в руках пестро вышитые носовые платки, которыми они размахивают при танцах, оставаясь, однако, почти все время на одном месте.

После обеда мы снова  сели в наши лодки и поплыли по реке Волхову. Более сотни детей вместе со старыми людьми стояли на стенах, глядя на нас. На берегу стоял монах, которого наши стрельцы подозвали, чтобы принять у него благословение...

Когда ветер стал попутным для нас, мы подняли паруса. Однако едва стали мы под паруса, как канат лопнул и парус упал на одного из наших стрельцов, свалившегося замертво. Когда он, однако, через час начал приходить в сознание и получил чарку водки, то у него все прошло.

Волхов – река почти той же ширины, как и Эльба, течет, однако, не так сильно; она вытекает из озера за Великим Новгородом, называющегося у них Ильмень-озером. Впадает она в Ладожское озеро.

В семи верстах от Ладоги... на этой реке пороги и еще через семь верст другие, через которые очень опасно переезжать в лодках, так как там река стрелою мчится вниз с больших камней и между ними. Поэтому, когда мы прибыли к первым порогам, то вышли из лодок и пошли берегом, дожидаясь, пока наши лодки сотнею людей перетаскивались через пороги на канатах. Однако все прошли счастливо, за исключением последней, в которой мы должны были оставить Симона Фризе, купеческого сына из Гамбурга, ввиду сильной болезни, которою он страдал. Когда эта лодка сильнее всего боролась с течением, вдруг разорвался канат, и она стрелою помчалась назад. Она, вероятно, достигла бы опять порогов, через которые ее с трудом перетащили, и, без сомнения, разбилась бы тут, если бы, по особому счастию, канат, значительный обрывок которого остался на лодке, не закинулся случайно за большой выдававшийся из воды камень, зацепившийся за него с такой силою, что только с трудом можно было опять отвязать его... Через другие пороги, которые не так опасны, мы прошли к вечеру...».

Вернуться к списку Общество