Проклятие под названием «война»
Свойство человеческой памяти: она отдаляет страшное – то, о чём не хочется вспоминать и легко возвращает минуты, связанные с чем-то таким, что прибавляло сил, давало надежду на будущее. На то самое будущее, которого могло не быть. Ни светлых моментов, ни тёмных – ничего…
Теперь она отчётливо понимает, что та судьба, которая была подарена ей и её выжившим близким, просто случайность. Так бывает: написанное на роду проклятье под названием война, сжигает, калечит души, но по какой-то непонятной причине, отбирает жизни не у всех…
Нищета, да строгость
Валя, Валентина Алексеевна Голованова и сейчас живет там, где родилась 8 июля 1936 года – в городе Кировске Ленинградской области. «Как у многих детей моего поколения у меня была семья как семья: обычная, ничего особенного, – рассказывает она. – Фамилия, правда, бравая. Отец – Порутчиков Алексей Иванович – работал машинистом паровоза, а мама, Ксенья Андреевна – уборщицей в магазине. Они оба из одной деревни Ногиши Тульской области. Отец с семи лет сирота при дедушке. Они поженились, когда отцу было всего-то семнадцать лет. Мама была на три года старше, 1906 года рождения, работящая, умела хлеб печь, шить, стирать. Как она сама говорила, жизни хорошей не было: нищета да строгость… Кто же знал, что придёт одно на всех самое страшное горе – война».
Сестра была тремя годами старше Валентины. «Я ее не очень хорошо помню, потому что всегда, как война началась, держалась за подол матери, – вспоминает Валентина Алексеевна. – А перед войной родился брат Славик – даже не знаю, был ли он крещеный, он в лагере, который находился где-то на границе Польши и Германии, названия не помню – почти сразу умер. Сестренка тогда выжила… Война её не забрала, умерла в 1983-м».
Куклы и бомбоубежище
То, что было до войны, она помнит плохо – практически все дети так – моментами, но зато отчётливо. «Помню осень сорок первого: пришли мужчины в черном – эсэсовцы, и мы стали собираться, – говорит, смахивая слёзы. – У нас в комнате большой стол стоял под окном. А на нем – блюдо с вареным мясом. Дверь в другую комнату была открыта. Там стояла большая кровать и были куклы – сестры и мои. Запомнила почему-то, как искала свою любимую куклу. На ней было платье вишневого цвета, а у куклы сестры – в горошек. Не нашла, расстроилась… Ещё помню, что мы сидели трое суток в больничном бомбоубежище. А когда выходили, уже лежал снег: мама несла маленького брата в одеяльце на руках, меня она везла на санках, а старшая сестра шла рядом. И ещё помню, когда пришли немцы, они сожгли очень красивый парк, по которому любила гулять моя сестра».
Отца троих детей на войну не взяли. Так как он был машинистом паровоза, ему дали бронь. Когда пришли фашисты, отца, как и всех мужчин, угнали в Чудово (Мга) на рытье окопов, а мама с тремя детьми осталась одна.
«Мы с сестрой ходили просить милостыню по домам. К тому времени таких как мы было уже много. Люди, которые открывали дверь, давали нам, голодным, очистки от варёных овощей, – рассказывает Валентина Алекксеевна. – Зимой начались обстрелы и бомбежки. Было очень много беженцев: старики, женщины с детьми. По дорогам лежали замерзшие трупы...»
Путь пленников
Как-то папа с мамой, сестрой и братом ушли, а Валентину оставили с бабушкой. «Пришли эсэсовцы, и велели нам собираться. Тогда людей угоняли в немецкий город, кажется, Старгард (вероятно, речь идёт о немецком городе Старгарде, а по-старому – Штацгарде, который решением Потсдамской конференции (1945), разрушенный на три четверти бомбардировками, включён в состав Польши. Немецкое население было после этого депортировано, – Прим. автора).
«Хорошо помню пожилого мужчину, который был сильно не в себе – помешался. Оказалось, пока он справлял нужду, эшелон в котором старик ехал, ушел, а он – бедняга, остался. Никто не хотел с ним иметь дела. Он бродил вдоль вагонов и заглядывал людям в глаза – несмотря на свои беды, люди старика жалели, и только отец позвал его с собой – выдавал за нашего дедушку, и в Штацгарде он с нами был. А куда потом делся, не помню – наверно умер… Помню, что немцы везли нас, то на открытых платформах, на которых стояли танки, то на закрытых, где лежала солома. Набивали полный вагон людей, ни прилечь, ни присесть, – говорит о том, что тогда пережили, Валентина Алексеевна. – Когда уже были в лагере, помню, как снаряд разорвался – попал в соседний барак, когда мы, дети, были одни. Страшно. Жались друг к другу, те, что помладше, плакали, как будто это могло спасти... А тут появились родители: никаких вещей – узлов брать не стали. Нас – в охапку, и куда-то опять повели. Всё вокруг горело. Помню, как одна женщина сильно кричала, рвала на себе волосы – у неё ребенок погиб... Потом мы шли по дороге, на деревьях видели повешенных. Руки у них черные, а на груди доска с надписью «Предатель»…».
Мучения и смерть
Следующим в истории их пленения стал город Вангерин на польско-германской границе. Там был так называемый фильтрационный лагерь. «Мне кажется, тогда заканчивался 1942 год. Страшно: длинный, как кишка, земляной подвал с нарами. Там заболел и умер брат. Мама выносила его из подвала в байковом одеяльце на возвышенность, а мы шли рядом. С этой возвышенности сбрасывали всех, кто умер. Хоронить было нельзя», – вспоминает Валентина Алексеевна, и в её глазах стоят слёзы.
В лагерь постоянно приезжали люди, которые разбирали взрослых к себе на работы – на так называемые «маёнки». «А плачущих детей фашисты зверски наказывали, поэтому мы были молчаливыми: не плакали, и почти не разговаривали, – продолжает она рассказ о пережитом. – Помню, как сбежавших из лагеря ловили. Всех собирали в круг, укладывали беглеца на бревно голым и заставляли кого-то из пленных избивать его нагайкой не меньше, чем двадцать пять раз. Если исполнитель бил неусердно, и его, и беглеца забивали насмерть. Фашисты кричали, их собаки лаяли, и если кто-то из детей не выдерживал – начинал плакать, его тоже наказвали по-звериному, могли забить до смерти...»
Помнит ещё, как за ними пришёл высокий человек в белых гетрах с кисточками, остроносых ботинках. «Мы были еле живым товаром, – говорит Валентина Алексеевна. – А наши жизни не стоили ничего. Этот (мне кажется, зверь, а не человек), поселил нас в неотапливаемый сарай и всегда ходил с ружьём. Кроме нас, у него работала полячка тетя Фима с сыном Здисиком. А ещё на маёнке жили и французы. Нам не позволялось есть даже павшие яблоки… И в лагере, и у «хозяина» нас избивали, травили собаками. Жили мы впроголодь, в холоде, какие-то жуткие колодки вместо обуви нам выдали одни на двоих на три года. Помню, отца сильно избил вилами местный надзиратель-поляк, а спас его пленный француз…»
День Победы – не окончание бед
«К концу войны, когда наши стали наступать, немцы нас посадили на какой-то эшелон, и мы куда-то
поехали. Где вышли из вагона, не помню. Нам дали необъезженную лошадь с повозкой, и лошадь понесла. Вся семья побилась, сестра – очень сильно. Наши солдаты повезли ее в больницу. Помню: тишина, и все врачи выпившие. Потом только узнали, что это был день Победы. Мне тогда шёл десятый год, сестре – тринадцатый… Слава Богу, вернулись домой. Мою первую учительницу звали Зинаида Петровна Успехова. Кому было от 7 до 9 лет – отправили в один класс, а тех, кто старше – в другой. Когда сели за парту, не верилось, что мытарствам – конец. Действительно, и после войны мы продолжали терпеть ужасы, но только – моральные. Детей, которые были в концлагерях, в пионерские лагеря еще принимали, а в комсомол – нет»…
После войны мы жили хозяйством: грядки, козы. Всегда ранний подъем. «Когда закончила школу, пошла на курсы медсестер запаса – поступить в медучилище не смогла, потому что с математикой у меня были проблемы, – рассказывает. – Потом ещё училась в сварочном училище на Васильевском острове. Практику проходила на 8-й ГЭС, и у меня все получалось. Нас направили и на Дубровский завод в Кировск, и позже, уже дипломированных сварщиков пятого разряда, командировали в Аппатиты, где работали на очень больших высотах. Но так сложилось, что по специальности потом работать не смогла. Закончила курсы машинописи при Доме офицеров на Литейном и работала в Главном управлении автомобильного транспорта. Вышла замуж, родилась дочь Татьяна. Муж погиб в 27 лет… В Исполкоме Кировска 20 лет прослужила машинисткой: ночью разбуди – и буду печатать вслепую. Ну а на пенсии, конечно, главное дело – семья. У 27-летнего внука Игоря – два высших образования, хорошо владеет иностранными языками, работает юрист-консультом в Кировске. Правнука пока нет, но жду. Вот такая моя жизнь».
Валентина Алексеевна признаётся, что о прошлом говорить не любит. Мол, годами не говорили, так что же теперь. Но она абсолютно согласна с тем, что прошедшее переписать нельзя, невозможно, и детей, переживших ужасы концлагерей, из истории не вычернешь.
Евгения Дылева
Рекомендуемые новости
15 лет на страже пожарной безопасности Ленобласти
07 ноября 20251 ноября во Дворце культуры города Кировска состоялось масштабное праздничное мероприятие, посвящённое 15-летию со дня образования Ленинградской областной противопожарно-спасательной службы (ГКУ «Леноблпожспас»). Это знаменательное событие собрало не только личный состав службы, ветеранов и почётных гостей, но и жителей города, чтобы вместе отметить важную дату.
Отделение нейрореабилитации в Тихвине приглашает на лечение
31 октября 2025С весны 2022 года в Тихвине работает высокотехнологичное отделение медицинской нейрореабилитации для детей с поражением нервной системы (центральной и периферической) и опорно-двигательного аппарата. Отделение является подразделением Детской областной больницы, расположено в отдельном здании, чтобы снизить риск перекрёстных и внутрибольничных инфекций.
«Врага не пропускать!»
31 октября 2025Станислав Гущин – ветеран специальной военной операции, житель Ленинградской области, награждён орденом Мужества. На фронте получил серьёзное ранение – ампутировали ногу.
Степан Бражников: «Все наши ребята – достойные спортсмены!»
30 октября 2025Старт спортивного сезона – время больших надежд и амбициозных планов. О том, как воспитанники Кировской спортивной школы начинают новый цикл подготовки, каких результатов уже удалось достичь и какие вершины покорятся в ближайшем будущем, мы поговорили с их тренером Степаном Бражниковым.
«Киров тоже был бы князем...»
24 октября 2025Если бы Сергей Миронович Киров, в честь которого назван наш город и целый район, жил 800 лет назад – во времена князя Александра Невского – то он тоже был бы князем.
«Звёздочка» – кузница кадров Кировского района
24 октября 2025Легендарная «Звёздочка», распахнувшая двери для первых воспитанников в 1980 году, отмечает 45-летний юбилей. Из стен сада, который когда-то построил Дубровский завод, вышли тысячи выпускников, а само учреждение стало неотъемлемой частью истории Кировска и всего района. Каким же был детский сад «Звёздочка» в период становления и развития, вспоминают и рассказывают бывшие работники и воспитанники дошкольного учреждения.
Юные гимнастки из Шлиссельбурга завоевали награды на соревнованиях «Осенний листопад»
23 октября 202518 октября в Выборге состоялись соревнования по художественной гимнастике «Осенний листопад». Воспитанницы спортивной секции КСК "Невский" г. Шлиссельбурга под руководством тренеров Е.Г. Петровой и А.М. Петровой показали блестящие результаты, завоевав ряд призовых мест в различных возрастных категориях.
ЮИДовцы призвали пешеходов «засветиться»
23 октября 2025Сотрудники отдела Госавтоинспекции ОМВД России по Кировскому району совместно с отрядом юных инспекторов движения «Светофор» из Шлиссельбургской школы провели профилактическую акцию «Пешеход, засветись!». Мероприятия прошли вблизи образовательной организации и были направлены на повышение безопасности пешеходов в темное время суток.