«Не удается перевернуть страницу…»
Для Нины Константиновны Кабановой, как и для других бывших узников фашизма, детство – страница, которую хочется перевернуть. Но останавливает память о близких, с которыми в годы войны переживала страшное, любовь к ним и боязнь, что забвение станет причиной очередных трагедий…
То, что с ними происходило тогда – часть истории, общей и личной. Все как в особенно любимом ее поколением, пережившим войну, стихотворении Константина Симонова:
Словно смотришь в бинокль перевернутый –
Все, что сзади осталось, уменьшено,
На вокзале, метелью подернутом,
Где-то плачет далекая женщина.
Снежный ком, обращенный в горошину, –
Ее горе отсюда невидимо;
Как и всем нам, войною непрошено
Мне жестокое зрение выдано.
Что-то очень большое и страшное,
На штыках принесённое временем,
Не даёт нам увидеть вчерашнего
Нашим гневным сегодняшним зрением…
Черный цвет
– Раннее, довоенное детство было теплым, ярким. А война началась, и краски стерлись, остался – черный, – говорит она, вспоминая военные годы. – Родилась я в Псковской области 21 апреля в 1933 году. Мама, Ирина Анисимовна, перед самой войной вышла замуж. Была Филатовой – стала Жижиной (под этой фамилией мы были потом в концлагере), родился братик. Мама только купила книжки, и я собиралась учиться, но не пришлось… Отчим, помню, однажды пришел домой в шинели и в шапке, задолго до 22 июня 1941 года, и объявил, что идет на войну – сейчас понимаю, что ушел на финскую. Это была последняя встреча, мы о нем потом ничего больше не знали…
Когда на псковскую землю пришли немцы, взрослые, среди которых было много пленных, привезенных из Белоруссии и Украины, работали на железной дороге.
– Речка Толба, железнодорожный мост… Запомнился мощный взрыв – этот мост был взорван. Мне тогда было восемь лет, многое стерлось из памяти, но это помню. А еще то, как нас везли на лошадях по разбитой дороге.
А привезли тогда на вокзал, во Псков, и началась бомбежка. Снаряды рвались где-то рядом… Только наутро их погрузили в товарные вагоны.
– Что это была за станция, на которую привезли, не помню, – восстанавливает Нина Константиновна всплывающие в памяти картины пережитого. – Но, как сейчас вижу: высокие колонны и столы, на которых – один к одному – лежат завернутые в одеяло младенцы. Кто-то рядом сказал: «На смерть». Я замерла и попросила маму взять хотя бы кого-то из грудничков с собой: «Мама, они же плачут…» Мама сказала: «Ну, куда же мы их возьмем…» Нас же пересадили в другой поезд и повезли дальше. Когда поезд остановился, мы вышли в темень, шел дождь. Я шла рядом с мамой, на руках у которой был братик. А она все твердила: «Только держись крепче, не потеряйся». Привезли нас в какой-то барак: нары, на нарах – сено. Только улеглись, нас выгнали из бараков. Оказалось, что эти бараки для военнопленных, а нас погнали дальше. Несколько часов без отдыха шли, пока конвоиры не загнали в какой-то сарай. Мучила неизвестность, мама потом говорила, что мысленно прощалась с нами, своими детьми.
На этом путь пленных не кончился. Их снова везли по железной дороге.
– Как назывался лагерь, в который нас, наконец, привезли, не помню. Знаю только, что это была территория Германии, – рассказывает Нина Константиновна. – Потом взрослых каждое утро из бараков вывозили на работы, а дети оставались. Кормили гороховым хлебом – кусочек на целый день. Давали еще жиденькую, неприятную баланду с гнилой капустой и воду. Спустя несколько месяцев, по весне стали приезжать немцы и, как рабовладельцы, отбирать себе рабочую силу на поля, батрачить – ухаживать за скотиной, заниматься хозяйством. Помню, пришел высокий человек в шляпе, с собакой с черными пятнами, на поводке. На кого плеткой укажет, того уводили. Подошел к маме, я испугалась – сейчас ударит! Нет, положил ей плетку на плечо, кинул взгляд на меня, на моего младшего брата Генку и кивнул… Кроме нас, взял еще мамину подругу с дочкой… Когда приехали, увидели и других пленных. Одна женщина потихоньку сунула мне два пирожка и сказала спрятать… Брат плакал, я его пожалела и отдала их.
Поселили снова в бараке. Маму определили работать на спиртовой завод. Были и такие пленные, которых отправили на поля – они занимались свеклой, картошкой и выращивали маки.
– Пленным взрослым нечего было курить, они сделали нам маленькие лопаточки, и мы с дороги выковыривали окурки. Надолбим окурков, в пакетик их соберем и тащим к бараку, стараемся, чтобы не видела охрана. Такое незавидное детство, – вздыхает Нина Константиновна. – Старый немец позволял нам брать с черного хода на спиртовом заводе картошку. Видно, жалел нас – детей пленных, и каждый раз, когда приходили, давал каждому по груше. Рядом у немцев – пожилой пары, был сад, но мама строго-настрого нам запретила срывать яблоки – даже которые висели за забором, по другую сторону от дома… Помню, как немецкие дети подходили к нам близко и пели «расцветали яблони и груши» на своем языке. Мама говорила, что дразнят…
Освободили весной
Как-то заметили, что участились взрывы, часто слышали гул – линия фронта становилась все ближе. А незадолго до освобождения установилась, казалось, нереальная тишина. А вскоре сообщили, что в Кенигсберг, который находился неподалеку, вошли советские войска.
– Позже я узнала, что мы находились в Восточной Пруссии, между деревнями Линда и Гирдау, – вспоминает бывшая узница. – Когда немецкие хозяева наши исчезли, недолго оставалась и охрана – из бараков нас не выпускали, но потом и они пропали. После этого на рассвете посмотрели в окно, а там – наши… До отправки домой мама ухаживала за коровами, которых начали вывозить на Украину и в Белоруссию. И меня она научила коров доить. Оттуда приезжали люди и стали звать ее – жить и работать: мол, Анисимовна, решайся. Отказалась наотрез: сказала, что в родные места тянет, и точка.
А вернулись домой – разруха.
– Приютила, царство ей небесное, тетя Оля – так-то тем, кто возвращался из плена даже родственники показывали «от ворот – поворот» – просто сказала: «Анисимовна, приходи и живи!», хотя сама ютилась в землянке, – тепло вспоминает Нина Константиновна соседку. – До войны, помню, у меня было красное платье, а у тети Оли – гуси. Побежала к ней, гуси – за мной. Страху натерпелась! Думала, что это самое страшное в жизни. Ан, нет! Страшное тогда было впереди.
Осенью они выкопали себе землянку. Что потяжелей, помогали сделать мужики – единицы после войны домой вернулись. В школу Нина из-за войны пошла переростком.
– Страшно вспомнить, как над такими, как я, издевались дети, судьба которых в войну сложилась иначе, – рассказывает моя собеседница. – Фашистами, предателями называли… Но, к счастью, разные люди: одна учительница меня не взяла, а другая пришла к нам домой и объявила маме: «Знаешь, Анисимовна, я и тебя читать-писать научу – мама была неграмотной. Книжки нам давала, занималась… Помнится, удивилась, что мама газеты выписывает: зачем, если читать не умеешь. А мама ей: «Это ничего, зато ко мне человек с ними приходит, а так – кто придет, нас фашистами кличут…»
Давай не прощаться
В 1950 году Нина Константиновна прочитала в «Псковской правде», что идет прием в ФЗО (фабрично-заводское обучение). Поехала и поступила – училась на штукатура.
– Нескольких детдомовцев и шестерых моих земляков распределили в Невдубстрой, куда медленно шли на пароходике, который отправлялся из Петрокрепости. Замечательный вид, удивительные впечатления! До тех пор казалось все не таким ярким, – признается она.
В училище вместе с ними учились ребята: плотники, столяры, каменщики. А девушки учились исключительно на столяров – 27 человек в группе. Дом, в котором находилось общежитие, до сих пор стоит там, на Советской улице. В Выборге проходили практику – жили на улице Сторожевая в центре, а работали на Красной площади.
После учебы осталась в Невдубстрое, там же в 1955 году, двадцатидвухлетней, вышла замуж.
– Познакомились на работе: в его машину с подружкой несли бетонные блоки, подруга свой бросила удачно, а я случайно поранила палец. Он выскочил из машины, спросил, что случилось, отвел к докторам, – вспоминает. – Потом еще долго ходили, только кивали друг другу. А однажды он подошел и сказал: «Хватит здороваться, давай не прощаться». Через год родилась дочь Лена, а следом появился на свет сын Михаил. К сожалению, муж ушел из жизни еще четырнадцать лет назад. Но прожили с ним еще бы чуть-чуть – и полвека, без малого, 48 лет. Сын, как мечтал с пятого класса, стал летчиком, а дочь закончила электромеханический техникум и много лет проработала на производстве.
Сейчас Нина Константиновна живет в Кировске. У нее две внучки Наташа и Оля, внук Федор, два правнука – Кирилл и Гриша.
– Помните, в том же стихотворении Симонова: «Мы, пройдя через кровь и страдания, снова к прошлому взглядом приблизимся, но на этом далеком свидании до былой слепоты не унизимся. Слишком много друзей не докличется повидавшее смерть поколение, и обратно не все увеличится в нашем горем испытанном зрении…» Но ведь надо думать и о будущем. Тем более, что семья ждет пополнения – у меня будет еще один правнук, над именем еще думаем, – улыбается Нина Константиновна. – Значит, жизнь продолжается. Хорошо бы, и для правнуков, и для праправнуков – мирная.
Евгения Дылева
Рекомендуемые новости
Соглашения подписаны – работаем дальше!
25 декабря 202524 декабря в Кировском районе прошёл заключительный в этом году совет глав администраций поселений Кировского муниципального района Ленинградской области, в рамках которого состоялось подписание соглашений между администрацией Кировского муниципального района Ленинградской области и администрациями муниципальных образований района о передачи части полномочий поселений по решению вопросов местного значения районной администрации.⠀
![Надежда Жулидова: "Не оставляйте детей одних дома!"](/Pictures/newslent/mid/1766645555-1728020719.jpg "Надежда Жулидова: "Не оставляйте детей одних дома!"")
Надежда Жулидова: "Не оставляйте детей одних дома!"
25 декабря 2025Впереди длинные новогодние выходные, которые несут с собой не только множество приятных моментов, прогулок, встреч и посиделок с близкими и родными, но зачастую и прибавляют работы экстренным службам. В целях профилактики пожаров пресс-служба ГКУ «Леноблпожспас» подготовила интервью с начальником отдела пожарной профилактики Надеждой Жулидовой.
«Безопасный праздник – наша общая задача!»
25 декабря 2025Прокуратура – о пиротехнике, коррупции и итогах 2025 года
Юные самбисты Кировского района блестяще завершили год новогодним турниром
24 декабря 202521 декабря в городе Отрадное состоялся открытый новогодний юношеский турнир по самбо. Соревнования стали ярким завершением спортивного 2025 года для наших спортсменов.
Новогоднее чудо в детском отделении
24 декабря 2025Сегодня, 24 декабря, педиатрическое отделение Кировской больницы наполнилось улыбками, смехом и настоящим новогодним волшебством.
Как будут работать службы в праздники?
24 декабря 2025В преддверии новогодних каникул все ключевые службы Ленинградской области переходят на усиленный режим работы.
Парламентарии исполнили заветные детские желания!
24 декабря 2025Сегодня, 24 декабря, помощники сенатора РФ Дмитрия Василенко – депутаты Законодательного собрания Ленинградской области Михаил Коломыцев и Андрей Гардашников поздравили детей из Шлиссельбурга, Мги, Приладожского и Молодцово.
Награды - в благодарность за труд
24 декабря 2025Сегодня, 24 декабря, в администрации Кировского района чествовали людей, неустанный труд которых способствует развитию и совершенствованию нашего общества. В век технологий, больших идей, новых смыслов, новых знаний и событий стране не обойтись без активных и творческих людей.