Газета "Ладога"

20

НОЯБРЯ
2018

ВТОРНИК

Дети войны - 22.06.2018

Пожалуй, не ошибусь, если скажу, что вряд ли в Малуксе найдётся человек, который не знал бы эту открытую, доброжелательную, улыбчивую женщину – Анну Фёдоровну Попкову. Несмотря на свой возраст, а ей исполнилось 90 лет, Анна Фёдоровна продолжает вести активный образ жизни. В Берёзовской библиотеке прошла встреча ветерана Великой Отечественной войны с детьми, на которой она поделилась воспоминаниями из своего детства.

Анна Фёдоровна Попкова родилась в 1928 году в д. Барзаниха Опеченского района Новгородской области. Когда девочке исполнилось 5 лет, семья переехала в г. Боровичи. В 1937 г. она пошла в 1 класс. К началу войны Анне исполнилось 13 лет, и она только-только окончила 5 класс.
Анна Фёдоровна вспоминает: «Я хорошо помню первый день войны. Воскресный день, хорошая погода и мы стоим на улице под репродуктором, слушаем обращение В. М. Молотова, из которого узнаём о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну. Мужчины слушали молча, с суровыми лицами, а женщины заплакали. Вскоре закрылись детские сады и школы. Учёбу пришлось прервать. Магазины опустели. В нашем городе  было размещено несколько госпиталей и почти сразу было объявлено  военное положение. В родном доме стало неуютно, холодно. Окна мы закрыли плотной чёрной бумагой, чтобы свет не проникал на улицу и не привлекал внимание вражеских самолётов. Стёкла заклеивали бумажными лентами крест-накрест, чтобы меньше бились при бомбёжках. Сразу ввели карточную систему: детям и иждивенцам – 200 г хлеба, рабочим – по 500 г. Самым сильным воспоминанием первого года войны остался голод. Есть хотелось всегда, а взять еды было негде, и я стала искать работу. Предприятия продолжали работать в прежнем режиме, но вот продукцию стали выпускать в соответствии с требованиями военного времени. Рабочих рук всюду не хватало, и через год меня приняли швеёй на фабрику «Красный Октябрь». Мы шили военное обмундирование: гимнастёрки, ватники, военные бриджи, рукавицы с двумя пальцами – большим и указательным, чинили много шинелей – прострелянных, изрезанных осколками, разорванных, которые нам привозили с фронта, шили даже парашюты. Работали конвейерным способом, и каждый свою операцию старался сделать как можно лучше: мы ведь знали, кому и куда идёт наша продукция. Рабочая смена длилась 8 часов, и я стала получать уже 500 г хлеба, как взрослая работающая. А потом приехал с фронта политрук и сказал, что одежды бойцам не хватает. На общем собрании фабрики решено было увеличить время смены в два раза. Так мы стали работать по 16 часов в сутки. Однажды, возвращаясь поздно с работы и не имея пропуска, т.к. их нам ещё не выдали, я попала в комендатуру, откуда меня, «арестантку», утром вызволила мама. Помню немецкие самолёты с большими чёрными крестами на крыльях. Мы узнавали их на подлёте по страшному гулу. В городе сразу объявляли воздушную тревогу, и мы бежали прятаться в бомбоубежище. Немецкие самолёты часто кружили над городом: может быть что-то высматривали, разведывали. Они разбомбили наш кирпичный завод и военный аэродром: наши лётчики даже не успели подняться в воздух, как он их накрыл. Они все погибли.
В свободное от основной работы время мы с подружками ходили в госпиталь помогать медицинским сестричкам: стирали бинты, мыли полы, ухаживали за ранеными: кому воды дать, кого покормить, кому судно поднести. Тяжелораненым писали письма домой. Фронт проходил километрах в 50-ти от нас, поэтому в госпиталь раненые поступали постоянно. «Летучка» – так мы называли поезд, который каждые день-два уходил в сторону фронта, увозя выздоровевших бойцов и возвращаясь с новыми ранеными.
Когда кончалось топливо в котельной для госпиталя, нас посылали в лес на заготовку торфа. Ходили пешком 7 км до болота и столько же обратно. Торф добывали старым кустарным способом, который заключался в резке торфяных кирпичей вручную. Сам инструмент мы называли резаком. Эти нарезанные торфяные кирпичи тут же на болоте просушивали, затем складывали в валки и увозили в котельную госпиталя.
Торф был не единственным топливом, ещё для госпиталя мы заготавливали дрова. В г. Боровичи есть река Мста. По ней сплавляли метровые плашки (метровое бревно, разрезанное вдоль). Мы становились в цепочку, первый в цепочке вылавливал из воды такую плашку и передавал её дальше. Эти плашки сначала складывали штабелями на берегу для просушки, а затем увозили и  также отапливали ими госпиталь.
А ещё мы ходили по домам и помогали больным, престарелым или одиноким людям, у которых на фронте погибли отцы или сыновья. Мы ходили в магазин, отоваривали карточки, приносили лекарства, помогали топить печки, носили воду, мыли полы. Эти люди были настолько ослаблены, что любой физический труд им был уже не под силу.
Если всё-таки выдавалось свободное время, то сразу бежала репетировать. Я ведь была участницей кружка художественной самодеятельности. Мы танцевали, пели, читали стихи и показывали сценки перед ранеными бойцами в госпитале. Они всегда ждали нас и очень тепло встречали. А уж аплодировали от души, как настоящим артисткам!
Вспоминая этот период работы в тылу во время войны, хочу сказать, что основным принципом жизни для нас был лозунг: «Всё для фронта, всё для победы!». Я не помню лентяев, халтурщиков, симулянтов, не помню случая, чтобы кто-то отказался от работы, сославшись на головную боль, давление или другое недомогание. Не было таких болезней! Если и были, то – пострашнее. Работали все и знали для чего. И старые и малые помогали фронту, поэтому и победили».
В 1947 г. Анна Фёдоровна Попкова была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.».
Общий трудовой стаж Анны Фёдоровны – 47 лет, большую часть из которого она проработала швеёй – по специальности, которую ей «присвоила» война.

В. Дружкова, Берёзовская библиотека