Газета "Ладога"

18

АВГУСТА
2018

СУББОТА

Расстрелянное детство - 11.05.2018

Бывшие малолетние узники концлагерей не виноваты в том, что их лишили детства

Для Людмилы Ильиничны Паньковой 9 мая – особая дата: День Победы и ее собственный день рождения в 1936 году. Но значимы для нее, пережившей ужасы фашистского плена, и другие даты. В частности, 11 апреля – Международный день освобождения узников концлагерей. Этот день учрежден в память о восстании заключенных в нацистском концлагере Бухенвальд на территории Германии в 1945 году. В результате было спасено более 21 тысячи человек, включая 914 детей.

За колючей проволокой
Людмила появилась на свет в деревне Жилой Бережок Батецкого района Новгородской области 9 мая 1936 года. Семья большая: бабушка, мама, папа и трое детей (кроме нее – еще две девочки). Когда началась война, отец ушел на фронт – позже близкие узнали, что он пропал без вести.
– Мы оказались на оккупированной территории, попытались спрятаться от фашистов в лесу – там стояли сараи для заготовки сена – не вышло, нас нашли. Деревню сожгли – оставили только школу, ее заняли немецкие солдаты, два дома и кое-какие мелкие постройки. Помню, когда гитлеровцы подъехали к сараям на мотоциклах, нас выдала замычавшая некстати корова. В сено, под которым мы схоронились, они стали тыкать штыками, а когда обнаружили и приговорили к расстрелу, спасла немка Берта. Она объяснила немцам, что партизан среди нас нет – только дети и старики. Дело в том, что эта женщина поселилась в деревне после Первой мировой войны. Вышла замуж за нашего дядю Севу. Их знакомство случилось в немецком госпитале, где он лежал после ранения, а она была медсестрой. К началу Второй мировой у них было уже две дочки.
Благодаря Берте жителей Жилого Бережка не расстреляли. Сначала вернули в разрушенную деревню, а потом погрузили в товарные вагоны (их называли «телятниками») на станции Передольская и отправили сначала во Псков, а потом в Прибалтику.
– Точно не знаю, сколько времени мы находились во Пскове, но запомнилось, как выгнали на площадь, а там что-то вроде помоста, на котором стоит мужчина: на голове – фуражка с высокой кокардой, на нем черный плащ. Он громко говорит по-русски – призывает способных воевать пленных на стороне Германии. Я дергаю маму за руку, спрашиваю: «Что это за дядя?» А она мне: «Молчи!» Кто-то рядом вполголоса говорит: «Это Власов…».
В памяти сохранилась и следующая горькая страница их плена: рабочий концлагерь в окрестностях эстонского города Валга. Колючая проволока, вышки, собаки. Мама и старшие сестры (одной тогда было четырнадцать лет, а другой – шестнадцать), работали на лесопилке. Стариков и детей фашисты не щадили – пленным приходилось таскать тяжелые кирпичи, мостить дороги. Без работы не оставались. Кормили пленных баландой – водой чуть приправленной мукой и опилками.
Однажды Люда увидела совсем рядом под колючей проволокой заячью капусту, протянула руку, надеясь сорвать хотя бы один листик, но не смогла. «На меня натравили собаку. Огромные желтые клыки, – рассказывает. – Не покусала, но таскала меня за ворот рубахи, пока ее не отозвали… Помню еще, как бабушку чуть не убил конвоир. Она была старой закалки, очень властная, и однажды немец – комендант лагеря – даже имя запомнилось – Май, стал на нее орать, а она не выдержала – замахнулась на него метлой. У меня сердце замерло – думала, вот-вот расстреляет и ее, и меня. Схватился было за пистолет, но отступил… На два дня лишил бабушку пайка».
Напротив их лагеря за двойной колючей проволокой был лагерь военнопленных. «Мы друг на друга смотрели, но помочь ничем ни они нам, ни, тем более, мы им не могли, – вздыхает Людмила Ильинична. – Никогда больше не видела таких измученных глаз».
Известный исторический факт: только на территории Эстонии, оккупированной во время Второй мировой войны фашистскими войсками, находилось более 150 разных мест насильственного содержания и уничтожения людей. В основном это были лагеря военнопленных – 102, и 48 концлагерей, тюрем, гетто и лагерей для мирного населения (Вайвара, Клоога, Кивиыли, Таллинн, Нарва, Лагеди).
Памятник советским воинам в городе Валга после войны был установлен на месте захоронения около 30 тысяч военнопленных, погибших в концлагере на эстонской территории.
Освободили их только в самом конце войны – после того как перевели в лагерь на западе Латвии – в город Павелоста. «Как-то утром проснулись и не поняли, что происходит: нет никакой охраны. Мы высыпали на дорогу и увидели наши танки… Меня танкист взял на руки и дал кусочек сахара. На всю жизнь это запомнила, ничего вкуснее в жизни не ела, – вспоминает Людмила Ильинична. – В деревню, которой сейчас уже нет, мы вернулись только осенью сорок пятого года. Октябрь месяц, ничего уже не вырастишь, голод. Собирали с полей гнилую картошку. Домами стали уцелевшие амбары да сараюшки. В школу ходили за несколько километров от дома в соседнюю деревню Косицкая. А после поехала в Ленинград учиться. С первого раза не поступила – к людям, которые были на оккупированной территории, относились с подозрением – часто на учебу и работу не брали. На второй год поступила в строительный техникум».
Когда вышла замуж, уехала в Мурманск с мужем, военным моряком Виктором Яковлевичем Паньковым (они из одной деревни, вместе были в концлагере). Тридцать лет проработала техником-строителем во Всесоюзном тресте Мурманск Морстрой ГлавМорречстроя Министерства транспортного строительства. Это ведомство отвечало как за возведение социальных объектов для портовиков – школ, детсадов, поликлиник, жилых домов, так и за строительство причалов.
На протяжении тридцати лет Людмила Ильинична с мужем жила на Севере, а в 1986 году переехала в Кировск. «Дети – Сережа и Наташа, пять внуков, а теперь уже и правнуки – самые близкие люди, – признает она и с особой горечью вспоминает погибшего во время Чеченской кампании 24-летнего внука Витю: «Пошел работать в милицию, был отправлен в Чечню. Четыре месяца там пробыл, и все было нормально. Поехал во второй раз, получил смертельное ранение…».

Панорама «Прорыв» и Путин
С 22 июня 1988 года в России существует Союз бывших малолетних узников фашистских концлагерей, и с 1992 года он стал международным. Это единственная в мире массовая общественная организация десяти государств Европы, объединяющая в своих рядах более полумиллиона человек, прошедших в детстве через жестокие испытания в нацистской неволе. «Такие преступления не имели и не должны иметь срока давности и не подлежат забвению», – считают в союзе.
В организацию входят 11 национальных союзов – Армении, Болгарии, Беларуси, Казахстана, Латвии, Литвы, Молдовы, России, Узбекистана, Украины, Эстонии. При этом действуют и региональные объединения в странах. Бывшие узники всеми силами стараются сохранить историческую память о том, что происходило много лет назад.
Людмила Ильинична Панькова традиционно общается с детьми, бывает в школе-интернате Кировска, рассказывает школьникам о военном детстве и уже пять лет (с марта 2013 года) возглавляет кировский районный Совет бывших малолетних узников фашизма.
Горькая память не дает ей покоя. Как-то написала стихи о том, как трудно забыть фашистскую неволю: «Но как забыть те страшные вагоны, в которых увозили нас на смерть…» В то же время ее волнует, что и сегодня происходят трагедии, связанные с войной, что «снова гибнут маленькие дети…».
«Мои ровесники, представители «расстрелянного детства», сейчас в основном – люди с малым достатком. Много раз мы обращались к исполнительной и законодательной властям, но по-прежнему не имеем официального статуса. Формально к участникам Великой Отечественной войны приравнены, но в законе «О ветеранах» нас нет – отсутствует категория «малолетние узники фашизма». Ведь не наша вина, что мы были лишены детства и пережили ужасы плена, а потом, уже в сознательном возрасте – страдали морально от клейма «заложников» оккупированной территории: был в плену, значит – «враг народа». А ведь после войны в основном нашему поколению пришлось восстанавливать разрушенное».
Когда президент страны Владимир Путин (это было 18 января, в день 75-й годовщины прорыва блокады) приехал в Кировский район, чтобы увидеть интерактивную экспозицию, посвященную операции «Искра», в новом музее-панораме «Прорыв», Людмиле Ильиничне удалось сказать ему о проблеме. «Только когда подошел прощаться, коротко за всех нас сообщила о том, что волнует: мол, нет нас, детьми переживших фашистский плен, в законе «О ветеранах», и это неправильно, несправедливо. Путин крепко сжал мою руку и твердо пообещал: «Я постараюсь поднять этот вопрос».
На вопрос о том, чего бы она пожелала детям, внукам и правнукам, не задумываясь, отвечает: «Конечно же, мира! Никогда не должно быть войны – тех ужасов, через которые мы прошли в свое время. Они, безусловно, должны любить свой дом, Родину и хорошо знать то, что связано с историей страны. А 9 мая должен быть для них не просто красной датой календаря, а значимым днем истории, положившим конец фашизму».   

Евгения Дылева